В основном споры идут вокруг следующих вопросов:

—Казаньчто считать имуществом должника;

—Казаньчто считать стоимостью имущества должника;

—Казаньчто учитывать при определении размера требований кредиторов;

—Казаньучитывать или нет вероятностные (оценочные) обязательства;

—Казаньучитывать или нет реальность падения стоимости имущества должника по сравнению с отраженной в учете.

Состав имущества. Что считать имуществом должника?

На этот вопрос судебная практика давно дала ответ: в составе имущества должника следует учитывать те активы, которые в соответствии с правилами бухгалтерского учета следует отражать по строкам «Актив» бухгалтерского баланса. При этом в состав активов попадают не только основные средства и дебиторская задолженность, но и элементы, которые вряд ли можно рассматривать в качестве реального имущества, такие как репутация, товарные знаки, лицензии, разрешения и т.п. Причем если товарный знак (а равно авторские права, патенты и изобретения) еще можно рассматривать как некий продаваемый актив, то репутация, лицензии и разрешения никак не могут являться реализуемым имуществом. Они фактически необоротоспособны и включаются в состав активов только исходя из правил отражения затрат по строкам бухгалтерского учета.

Зачастую некоторые нематериальные активы, в особенности товарные знаки и репутация, оцениваются в суммы, многократно превышающие их реальную стоимость. Происходит это в основном потому, что компаниям для целей кредитования необходимо демонстрировать стабильную прибыль и высокую капитализацию. Но если фирма уже закредитована, а вся ее выручка уходит на обслуживание текущих кредитов, то формировать прибыль от операционной деятельности попросту невозможно. Возникает желание сразу решить все сложности. И тогда можно наблюдать, как приобретаются различные неликвидные активы, которые в последующем переоцениваются. Одни переоценивают основные средства, другие показывают рост стоимости запасов, однако подобное чревато негативными последствиями, поскольку стоимость всякой вещи конечна. Необоснованное наращивание стоимости материальных предметов может позже обернуться против компании и контролирующих ее лиц. А стоимость нематериальных активов зависит исключительно от фантазии самой компании и готовности оценщика поставить свою подпись под отчетом об оценке. Причем в случае поэтапного увеличения стоимости таких активов она может ежегодно возрастать без каких-либо ограничений.

В дальнейшем при банкротстве, при оценке достоверности документов, представленных для получения кредита, или при обращении взыскания на заложенные активы и попытке их последующей реализации компания будет защищать свою позицию, объясняя отсутствие спроса на столь «высоколиквидные активы» неумением продавать, неподходящим временем, специфичностью актива и т.п. При этом основной довод будет состоять в том, что все эти активы отражались в учете именно по их рыночной стоимости в соответствии с профессиональной оценкой.

В целом же, если вы видите ничем не обусловленный рост нематериальных активов в совокупности с постоянным увеличением размера кредиторской задолженности, есть серьезные основания полагать, что вы столкнулись с ситуацией искусственного наращивания активов.

Еще одной разновидностью активов должника являются недостачи. Как это ни поразительно, они также учитываются при определении активов должника. Проблема в том, что в соответствии с правилами бухгалтерского учета недостачи отражаются в составе счета 94 строки «Прочие активы», который включается в активную часть баланса предприятия. В результате отсутствующее имущество оказывается в составе того, что требуется учитывать при определении состава имущества должника.

Что считать стоимостью имущества должника?

При определении стоимости активов должника в расчет принимается их стоимость, отражаемая в учете должника.

Основные средства отражаются по их остаточной стоимости, т.е. с учетом начисленной амортизации. В случае если производилась переоценка активов, стоимость имущества учитывается в соответствии с итогами переоценки. В целом схему оценки стоимости основных средств можно отразить в виде формулы: начальная стоимость + стоимость переоценки (дооценка) + стоимость произведенных улучшений — амортизация.

Аналогично отражаются нематериальные активы, за тем исключением, что они могут по описанной выше технологии не уменьшаться в стоимости, а расти, обеспечивая прибыльность компании.

Запасы, готовая продукция, товары для перепродажи, денежные средства, различные вложения и дебиторская задолженность отражаются по реальной стоимости, т.е. с учетом расходов, которые предприятие понесло для их приобретения. Завышение их стоимости происходит, как правило, за счет отражения несуществующих активов либо в результате приобретения этих активов у дружественных лиц по явно завышенной стоимости.

Впрочем, иногда встречаются случаи, когда в учете отражаются векселя различных компаний, или приобретенная дебиторская задолженность, или акции и доли в уставных капиталах неизвестных компаний, которые приобретаются с большим дисконтом, но отражаются по номинальной стоимости.

Однако в любом случае судебная практика исходит из того, что, пока не доказано обратное, при определении размера стоимости актива следует исходить из того, что отражено в учете должника. Кажется, для того чтобы доказать, что активов у должника меньше, чем пассивов, достаточно переоценить часть активов или списать фактически отсутствующие вещи и сформировать убыток в балансе. Но на практике такие шаги встречаются крайне редко. Причина здесь кроется в риске привлечения лиц, контролирующих должника, к субсидиарной ответственности или в предъявлении к ним требований о компенсации причиненных убытков.

С точки зрения должника более разумно не изменять состав своих активов, а обеспечить их выставление на торги по балансовой стоимости или по цене по итогам проведенной оценки. Независимо от того, будут ли эти активы кем-либо приобретены, сам факт их существования засвидетельствует добросовестность должника.

Стоимость, по которой актив отражается в балансе, определяется с учетом его номинальной стоимости, оценочной стоимости или цены приобретения. В случае если в учете должника актив отражается именно так, то невозможность его продажи по этой цене сама по себе не свидетельствует об умышленном завышении стоимости.

Отдельно нужно рассмотреть ситуации, когда имеет место откровенная недостача активов, особенно если в учете отражается приобретение чего-либо без реального его получения. В этом случае переоценка активов, уменьшение объема активов и уменьшение их стоимости, по которой они отражаются в балансе должника, до уровня реальной стоимости имеющихся в наличии активов уже становятся разумным шагом.

Более логично отразить порчу активов, отпуск их в производство и первичную переработку, брак и другие причины, по которым необходимого количества запасов и товаров нет в наличии или по которым они оказались дешевле, нежели в момент приобретения, чем показывать наличие этих запасов и товаров в ситуации, когда их заведомо нет. Так, при банкротстве одной полиграфической компании в производство оказалось отпущено такое количество краски, растворителя и прочих запасов, что оценка активов должника оказалась практически ненужной в связи с полным отсутствием реальных к продаже активов. При этом и говорить о недостаче было нельзя, поскольку должник смог предъявить произведенную продукцию и полуфабрикаты. Однако все, что было представлено, настолько специфично, что реализация такой продукции абсолютно невозможна (согласитесь, вряд ли кто-то приобретет несколько тонн этикеток от газированного напитка).

Что учитывать при определении размера требований кредиторов должника?

У судов нет единого подхода к решению этого вопроса. Можно встретить две противоположные точки зрения.

Первая заключается в том, что для определения размера требований кредиторов следует учитывать только те из них, которые были заявлены в ходе процедуры ликвидации.

Согласно второй для оценки достаточности или недостаточности активов должника для расчетов с кредиторами подлежит учету вся кредиторская задолженность, независимо от того, заявил кредитор свои требования или нет.

Забегая вперед, отметим, что фактически господствует вторая точка зрения. Отчасти причина кроется в особенностях решения вопроса о том, что есть ликвидируемая компания. Ранее мы писали, что для признания должника ликвидируемым достаточно наличия соответствующего решения о ликвидации, назначении ликвидатора и записи в ЕГРЮЛ. В такой ситуации говорить о необходимости учета только заявленных кредиторами требований не приходится. В случае если кто-либо из кредиторов начинает указывать на отсутствие заявлений от кредиторов вообще, суды при рассмотрении данного вопроса отмечают, что ликвидатор имел все основания полагать, что требований кредиторов больше, чем активов должника, а потому он был обязан подать заявление о банкротстве.

Проанализируем обоснования обеих точек зрения.

Первая точка зрения опирается главным образом на п. 1 ст. 224 Закона о банкротстве, положения которого говорят о недостаточности имущества «для удовлетворения требований кредиторов». То есть как минимум должно наличествовать конкретное требование кредитора о возврате долга или исполнении денежного обязательства.

Такое требование исходя из условий ст. 63 ГК РФ должно быть заявлено в процессе ликвидации должника. При этом оно вовсе не обязательно будет заявлено в реальности. В соответствии с положениями ст. 9 ГК РФ граждане и юридические лица самостоятельно и по своему усмотрению осуществляют свои гражданские права. Поэтому заявлять такое требование или нет — исключительно решение самого кредитора. Возложить на него обязанность и заставить подать заявление невозможно.

Положения ст. 63 ГК РФ предусматривают составление списка кредиторов и формирование промежуточного ликвидационного баланса, в который включаются заявленные требования. Промежуточный ликвидационный баланс многие рассматривают как некий документ, свидетельствующий о проведении работы по ликвидации должника и фиксирующий состав его активов и пассивов, размер заявленных требований и размер признанных требований кредиторов. С определенной позиции его можно посчитать неким аналогом финансового анализа должника.

Логично предположить, что до момента составления промежуточного ликвидационного баланса невозможно сказать, сколько же кредиторов в реальности имеют претензии к должнику и на какую сумму. Вместе с тем только после его составления можно сказать, сколько же активов было выявлено при инвентаризации имущества должника, а также ответить на вопрос, что именно учитывается в таких активах, и определиться с их ликвидностью. Соответственно, только получив требования кредиторов, оценив и рассмотрев их, признав обоснованными или отклонив требования, ликвидатор может соотнести их размер с активами должника. А, следовательно, только после составления промежуточного ликвидационного баланса ликвидатор может с уверенностью утверждать наличие признаков банкротства.

Подача заявления о банкротстве в отсутствие промежуточного ликвидационного баланса может свидетельствовать о неправомерных действиях при банкротстве. Положения п. 3 ст. 10 Закона о банкротстве прямо указывают на недопустимость подачи заявления о банкротстве при наличии возможности удовлетворить требования кредиторов в полном объеме. Соответственно, если требования кредиторов заявлены на сумму меньшую, чем размер активов должника, заявление о банкротстве недопустимо. Необходимо завершать процедуру ликвидации компании в порядке, предусмотренном ГК РФ.

Сторонники этой точки зрения всегда указывают, что размер кредиторской задолженности должника известен изначально из его учета. Если принимать во внимание общую сумму задолженности по данным бухгалтерского учета, то нет никакого смысла проводить процедуру ликвидации. Она фактически становится ненужной.

Да и закон говорит о недостаточности имущества для погашения требований кредиторов, а не о недостаточности имущества для погашения всей кредиторской задолженности. Соответственно, учету подлежат только заявленные требования кредиторов, которые признаны должником и учтены в составе промежуточного ликвидационного баланса.

Вторая точка зрения в практике судов встречается наиболее часто. Можно сказать, что суды фактически вынуждены придерживаться этой точки зрения, поскольку ни закон, ни судебная практика не требуют обязательного соблюдения процедуры ликвидации должника до момента подачи заявления о банкротстве. Фактически первая точка зрения оказывается нереальной к применению.

О каких заявленных, признанных, установленных требованиях может идти речь, если от принятия решения о ликвидации и внесения записи в ЕГРЮЛ до момента начала действий по обращению в суд (включая будущую публикацию в ЕФРСДЮЛ) проходит и будет проходить меньше времени, чем на доставку корреспонденции почтой в пределах одного города? И это не говоря об отсутствии публикации, уведомлений кредиторов о начале процедуры ликвидации и вообще частых попытках до последнего скрывать состояние должника. (А еще частенько можно столкнуться с тем, что должники в целях еще большего запутывания следов меняют наименования, юридические адреса, «переезжают» в другие регионы и т.п.)

Эта точка зрения имеет и солидное теоретическое обоснование. Так, согласно п. 4 ст. 61 ГК РФ с момента принятия решения о ликвидации юридического лица срок исполнения его обязательств перед кредиторами считается наступившим. То есть независимо от каких-либо событий и действий кредиторов должника с момента начала процедуры ликвидации он обязан погасить существующие требования. Кроме того, в п. 4 ст. 62, п. 4 ст. 63 ГК РФ речь идет о требованиях кредиторов вообще, а не о заявленных требованиях. При этом п. 4 ст. 62 ГК РФ говорит обо всех требованиях кредиторов, не указывая отдельно заявленные и признанные. Согласно п. 2 ст. 63 ГК РФ в промежуточном ликвидационном балансе обязательно отражается кредиторская задолженность, подтвержденная судебными актами, независимо от того, были ли такие требования заявлены ликвидатору. Соответственно, положения закона прямо допускают и даже обязывают ликвидатора учитывать требования кредиторов, которые ими не были заявлены.

Из этого следует логичный вывод: если закон не содержит прямого указания на учет только заявленных требований, а, напротив, обязывает принимать во внимание задолженность, не заявленную ликвидатору, то для определения признаков недостаточности имущества должника следует учитывать всю кредиторскую задолженность.

В настоящее время теория и практика исходят из того, что ликвидатор после своего назначения обязан выявлять кредиторов предприятия любыми доступными ему способами. В случае обнаружения фактов существенной кредиторской задолженности и недостаточности активов должника для проведения расчетов ликвидатор в силу прямого указания закона (ст. 9, 224 Закона о банкротстве) обязан обратиться в суд с заявлением о банкротстве. Более того, если, выявив факт недостаточности активов, ликвидатор не сразу обращается в суд, а ждет какое-то время в целях соблюдения сроков на заявление требований к должнику, а потом еще составляет промежуточный ликвидационный баланс и пытается его утвердить у участников должника, то в этом случае он несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника (ст. 10, 226 Закона о банкротстве).

Однако такой подход к обязанностям ликвидатора порождает многочисленные злоупотребления со стороны недобросовестных должников. Как известно, в бухгалтерском балансе любого предприятия размер активной части баланса всегда равен пассивной. Если в балансе нет строки с указанием прибыли или существенных резервов, то размер активов должника не может быть выше пассивов. Размер чистых активов в этом случае всегда будет равен всего лишь размеру уставного капитала должника. Согласно порядку отражения данных в балансе в составе пассивов отражаются только долгосрочные и краткосрочные обязательства. По большому счету пассив — это и есть долги, обязательства, кредиторская задолженность должника. Самый незначительный рост этой части баланса с неизбежностью ведет к превышению пассивов над активами.